Мы зачем-то искусственно подразделили всех людей на детей и взрослых, на ребят и школьников, на родителей и работников, на подчиненных и начальников, И тем самым обрекли себя на муки и сомнения, на вечный конфликт с самим собой. Ведь каждый одновременно является и ребенком, и школьником, и взрослым, и родителем, и работником, подчиненным и начальником, одним словом — Человеком .
Еду на работу в автобусе и боюсь посмотреть людям в глаза. Мне кажется, что все они смотрят на меня как на преступника. Или нет, я сам себе кажусь преступником. Ведь сегодня утром я жестоко обошелся со своим трехлетним сыном, который капризничал и не хотел идти в садик. И почему у него не было желания, черт его знает. Разбираться и уговаривать у меня не было времени — опаздывал на работу. Вот и пришлось грубо накричать на него, отшлепать (а ручища-то у меня — во!) и, силой одев, оттащить в садик, где, с трудом оторвав его тоненькие ручонки от своей шеи, оставить один на один с тетенькой-воспитательницей. С человеком совсем для него чужим. Не знаю, что творилось у моего сынишки на душе, но когда выскочил из здания садика, сердце мое сжалось от боли. Представил вдруг себя на его месте, и так тоскливо стало,так тоскливо, что готов уже был вернуться обратно и прижать к своей груди это маленькое родное существо, но… Мое взрослое Я напомнило мне, что я могу опоздать на работу, а опоздание — это значит неприятности. И мои ноги понесли меня к автобусной остановке.
Ох, уж мне эта раздвоенность. Как часто мы все-таки делаем не то, что хотим, и говорим не то,что думаем. И от детей своих того же требуем и добиваемся. И всю жизнь так: пока мы еще малы, родители решают, что нам делать и о чем нам думать, а потом это за нас делает начальство и объективные обстоятельства. Какой-то театр марионеток вместо истинного бытия.
С тех пор, как стал родителем, часто стал ловить себя на мысли, что живем мы как-то не по-человечески. Скверно живем. У начальника плохое настроение и он портит настроение подчиненным, а те, придя домой, отыгрываются на домашних. Но ведь и начальнику кто-то испортил настроение. Начальник — он ведь тоже человек.
Ходил недавно на школьное родительское собрание к старшему. И там, перед родителями всего класса учительница стыдила Ивана Ивановича за то, что его сын получил двойку. —Да как это так, — говорила она, — вы уважаемый человек, а ваш сын двойку получил. Нехорошо, нехорошо, надо следить за воспитанием своего сына. Ведь все же начальник, пример своим подчиненным должен показывать.И сидел бедный Иван Иванович, и краснел, и бледнел, и сказать ничего не мог. Ох, и схлопотал, наверно, его сын в этот вечер. Я своего тоже за двойку наказываю. И не потому, что боюсь, что неучем вырастет. Сам, бывало, двойки получал. Просто нет у меня желания оказаться на месте Ивана Ивановича, просто пекусь о самом себе, а не о сыне. А значит вправе назвать меня эгоистом. Хотя, если честно, все мы эгоисты. Взять ту же учительницу. Ей же до лампочки, каким будет мой сын, главное, чтоб двойки не получал, показатель успеваемости не портил. Вот и получается: она о своем благополучии заботится, я — о своем. А все шишки ребенку. И он всячески старается увернуться. Врать начинает, выкручиваться. Ну, а что ему еще остается делать, если, предположим, не дается ему математика или иностранный. Не дается и все. Хоть криком кричи. Но нам родителям и учителям до этого нет никакого дела. Все хорошо учатся — ты должен, Вот и мордуют, и тычут, что на всю учебу смотреть не хочется. Я вот своему условие поставил: получишь четверку за год по русскому — компьютер куплю. Только не клюнул он на это, так трояк и принес в табеле. А что удивляться то, он ведь не понимает, для чего ему этот предмет нужен, зачем ему все эти наречия, прилагательные, сказуемые. Если даже мне непонятно, для чего так дотошно все это надо изучать. Главное — лишь бы писал грамотно. Так нет, правила у него от зубов отскакивают, а пишет — кучу ошибок наделает.
Вот и мы с женой так- же; вроде и литературу по педагогике стараемся читать, но в конкретной жизни никак не получается все эти умные наставления использовать. Жизнь-то сложнее оказывается, многообразнее. Все авторы, к примеру, в один голос советуют проводить как можно больше свободного времени с детьми. Да мы бы с большим желанием, но… Ведь надо же и одеваться, и продукты покупать, а бюджет семейный не ахти. Цены — сами знаете. Потому-то и крутишься как белка в колесе: где-то на полставки устроишься, телочку на мясо купишь, а это значит — все лето сено надо где-то заготовлять. Да и дома работы невпроворот: и постирать, и погладить, и ужин сготовить, и колготки, штопанные перештопанные умудриться еще раз заштопать. А ведь парни есть парни: то пуговицы все растеряют, то порвут что-нибудь и каждый вечер грязные. Нужно учесть и стояние в очередях, стояние по несколько часов. Детишкам хочется и конфет, и яблок. Они же не и слепые, видят, что едят, чем играют, как одеваются их друзья. Сам помню, как обидно было мне в детстве, что у меня нет велосипеда. Увидел как-то, что мой старший клянчит жалобно у соседа велосипед покататься, плюнул на свои принципы, отказался от идеи купить себе новое осеннее пальто. Черт с ним, похожу в старом, зато мой теперь не унижается, человеком себя настоящим чувствует. Хорошо это — чувствовать себя человеком. Маленьким, но человеком. Помню, по-первости, просит сын воды ему принести попить, а я ему: «Мал еще, чтоб отец тебе пить подносил». Так он в следующий раз тоже мне отказался принести. Тогда и вспомнилась мне пословица «Как аукнется, так и откликнется». Теперь просьбы сыновей стараюсь выполнять. Младший мне так и говорит: «Вот, папа, тебе водичка, ты ведь тоже мне приносил». Радостно ему, что на равных мы. Так вот потихоньку и осваиваю науку воспитания. Чему-то меня старший научил, чему-то младший. Иду вечером в садик, а самого совесть гложет, как-то мой сынишка там, обижается поди на папку своего. Нет, не обижается. Радуется моему приходу, не таит обиды. Отходчивы наши дети, не держат зла на нас, взрослых. Прощают и шлепки, и злые наши окрики. Словно понимают, что нам тоже не сладко приходится. И от их доброты, их привязанности теплеет на душе и ерундой кажутся, все жизненные неурядицы. Вспоминаешь вдруг свое детство во всех подробностях. И оценивая свои поступки глазами своего детства, понимаешь всю их жестокость и нелепость. Все взрослые мнят себя великими педагогами и пытаются слепить из своих детей что-то невероятное. Но ведь лепить-то ничего не надо. В ребенке заложено все, и если ему суждено стать, предположим, строителем — пусть им и будет. Зазорного в этом нет ничего. И стараться сделать из него ученого, а не строителя — это коверкать жизнь своему ребенку. Пусть они решают и выбирают сами. А наше дело лишь в том заключается, чтоб не мешать им найти свое призвание. Просто жить с ними, бок о бок, и если нужно, в трудную минуту прийти к ним на помощь.
Вот к таким мыслям привели меня мои воспоминания о детстве. К своим детям стараюсь теперь относиться, как к самому себе маленькому. Злобы-то и грязи всякой в нашем мире предостаточно. Пусть хоть дома будут они чувствовать себя защищенными. Хотя не всегда это удается, но они прощают меня. Пока прощают.